Что такое коучинг самости и зачем ему феноменологический метод
Цель психодинамического коучинга состоит в том, чтобы помочь управленцу выработать или скорректировать такую психологическую позицию по отношению к сотрудникам, партнерам, клиентам и личного окружения, чтобы взаимодействие с ними приводило к увеличению удовлетворенности от совместной деятельности, давало энергию и усиливало эмоциональный потенциал. Мы называем это, вслед за Павлом Фадеевым, ресурсосоздающей позицией. Противоположной позицией является ресурсоистощающая позиция, которая приводит к истощению сил, утрате инициативной и контролирующей (т.е. властной) позиции в отношениях и к другим деструктивным последствиям и нежелательным эффектам.
В фокусе коучинга самости находится самость руководителя, т.е. его способность быть аутентичным, инициативным, осознанным в его управленческой деятельности и частной жизни, в конечном итоге его способность жить своей жизнью, воплощать свои собственные замыслы, проживать свое подлинное существование. Необходимость ставить и достигать свои цели с помощью других людей делает его способность жить аутентично очень сложной задачей, зато обретение себя в этом процессе приводит к появлению подлинного субъекта деятельности (см. апшифтинг) и человеку по праву обладающему и реализующему власть.
Помимо чисто экзистенциальных задач коучинг самости ставит перед собой вполне инструментальную цель – обретение клиентом (управленцем) способности управлять катексисом организации, которую в более широком смысле мы решили назвать психодинамической компетентностью. Обретается она через освоение феноменологического метода, который клиенту передает коуч в процессе индивидуальной работы.
Поскольку понятие катексис будет ключевым для нашего последующего разговора, давайте попробуем его относительно корректно ввести в самом начале.
Вообще-то катексис – слово из психоаналитического словаря. Оно означает процесс движения психической энергии у клиента, источником которой является Либидо. Короче, если очень огрублять – это заряженность тех или иных процессов в жизни человека некоей «сексуальной» энергией, привлекательность чего-то (каких-то людей, отношений, образов, себя в конце концов). Это та самая энергия жизни, которая заставляет нас двигаться, чем-то увлекаться, от чего-то получать удовольствие, быть заинтересованным в чем-то. Если не вдаваться в детали, то после Фрейда многие психоаналитики начали связывать катексис уже не обязательно с сексуальной энергией, они начали говорить о некоем первичном процессе взаимодействия матери с ребенком, когда, будучи поддержанным в самовыражении и своей спонтанности, ребенок интегрирует в свой опыт уже на более зрелой стадии развития и сексуальные импульсы становятся вторичными относительно этой энергии спонтанного проявления, (подробнее об этом см. здесь). У ребенка интеграция опыта катексиса завершается стадией детского всемогущества, после которого в его жизни начинается новая, направленная на мир экспансия собственной всемогущей активности.
Я думаю, что представленного выше процесса описания катексиса достаточно. Давайте здесь введем еще один термин – катектирование. Он будет обозначать включение тех или иных явлений человека в его процесс катексиса, а также это слово будет означать наделение тех или иных явлений жизни тем самым катектическим значением (жизненной валентностью вещи).
Среди инструментария коуча самости есть много чего, но базовая его компетентность, которую он в идеале должен передать клиенту, связана с феноменологическим методом. Про феноменологический метод говорят нам почти все современные гуманистические направления психотерапии, однако, увы, никто из них не дает достаточно понятных и корректных методически его описаний. Давайте вместо них это сделаем мы.
Давайте посмотрим, что это такое и какова история его появления.
Понятие «феномена» в философии и психотерапии
В философии Платона выделяют мир ноументальный (сущностный) и феноменальный – то как этот ноумен воплощается в материале материи. Всякий раз идеальная лошадиность (идея лошади, ноумен) проявляется по-разному в совершенно разных конкретных лошадях (феноменах). Реальные лошади – это только экземлярификаты, частные проявления (феномены) идеи лошадиности (ноумена). При этом феномены стремятся к полному подобию ноумена.
Гегель придал ноуменальному миру динамику, он сказал, что мир ноуменов (т.е. абсолютный дух) развивается, проходит стадии субъективного, объективного и абсолютного духа. Но о его изменениях мы можем судить только по феноменам – через свою внутреннюю динамику, физический мир или конкретную историю (т.е. все события истории – это феноменальное проявление движения духа). Описание этой феноменальности дает нам феноменологию духа.
После Гегеля эту схему заменили валюнтаристы. Они сказали, что наш мир по-прежнему феноменален, но за ним стоит вовсе не абсолютно рациональный и прекрасный идеальный мир духа, а слепой мир природных сил. Например, «воля к жизни» у Шопенгауэра, «воля к власти» у Ницше, «бессознательное» у Гартмана, «экономический базис» у Маркса (феноменология Маркса вообще произвела фурор в социальных науках и действует до сих пор. Маркс относил множество феноменов социальной жизни (это и есть социальная феноменальность) в истории, искусстве, культуре, даже самосознании человека к следствиям именно экономических процессов. Сегодня такое выявление за явными феноменами социальной жизни скрытой экономической или прочей логики называется критической теорией). Заметьте, что в любом случае в идее феноменальности есть явная, выпячивающая себя нам реальность, собственно феноменов, а за ними скрыто что-то, что эту феноменальность порождает, некая динамическая сила – рациональная или нет – пока не важно.
Однако для философии вопрос о стоящих за феноменальностью силах был принципиальным, потому что отход от рациональности к иррациональности как ценностной установки (или метафизики) открывал неведомое раньше пространство динамических сил, воздействующих на человека. Поэтому, например, Мишель Фуко поспешил отнести Фрейда к трем фигурам подозрения (Маркс, Фрейд, Ницше), разрушившим классическую европейскую метафизику, видевшую за миром феноменальной реальности абсолютно рациональный дух или замысел. Фрейд также фиксирует некую феноменальность – например невротические симптомы, – но относит их к следствиям неких бессознательных динамических процессов. Однако, в наследство от классической идеалистической философии психоаналитический метод Фрейда предполагал справляться с этими патологическими проявлениями через некое рациональное освоение аффективного содержания невроза клиента посредством (хотя метод свободных ассоциаций с натяжкой можно назвать осознанием) интерпретации. На этом интерпретацию психоаналитических понятий мы пока приостановим, потому что хотим ввести различение аффектов и феноменов чуть позже.
Но!
Здесь как черт из табакерки появился Эдмунд Гуссерль со своим феноменологическим методом и это резко поменяло ситуацию как в гуманитарных науках в целом, так и в психотерапии и психиатрии в частности.
Дело в том, что он предложил почти научный метод фиксации феноменов через сознание человека и претендовал на получение таким образом абсолютно достоверного и объективного знания. Эффективность его метода обеспечивалась противопоставлением феноменологического метода естественно научным методам, основанным на эмпирических экспериментах со всеми возможными сопутствующими погрешностями, которые его сопровождают (помните про черных лебедей, нахождение которых в Австралии привело к опровержению неопровержимого ранее знания о том, что все лебеди белые?).
Феноменологический метод Гуссерля
У вас не должно быть никаких иллюзий относительно замыслов Гуссерля. Гуссерль, будучи математиком, тяжело переживал методологический кризис оснований в математике на границе 19 и 20 веков. И его даже занесло на время в секту психологистов, утверждавших, что вся математика есть ничто иное как следствие функционирования человеческой психики. Стоит разгадать законы функционирования психики и вы найдете те подлинные основания математики, на которых можно строить ее прочное здание. Но психология так этих законов и не нашла, а Гуссерль пришел к выводу, что никаких экзогенных оснований в математики быть не может. Он был твердо убежден, что в основании математики лежит интуитивное усмотрение сущности, и для создания достоверного знания (речь идет о традиционных интуитивно понятных математических аксиомах, например, что через одну точку можно провести много пересекающихся прямых, о том, что 2 меньше 3х, о том, что цвет и запах – разные сущности и т.п.) мы должны получить метод, который это усмотрение гарантирует (он назвал это усмотрение «идеацией»).
Причем, поскольку идеация является актом сознания, а сознание оперирует чем-то ему данным, у Гуссерля почти все примеры работы сознания разбираются на примере восприятия, и это старая традиция, которая в частности предполагает, что познаем вы с вами через ре-презентацию. Т.е. сначала мы имеем презентацию вещи (она явлена нам через ощущения), а потом воспроизводим ее нашим воображением (ре-презентируем). Фактически моделируем, обнаруживаем некий универсальный смысл вещи – ее понятие, которое указывает на ее функцию в нашей деятельности (стул – это не столько тот вот предмет у шкафа, сколько то, на чем можно сидеть).
Что здесь есть феноменальность? Стол предстает пред нами в своих явлениях. Мы смотрим на него с разных сторон и в разное время он нам явлен разными презентациями – разными сторонами.
Посмотрите на рисунок. Цилиндр предстает пред нашим взором в двух презентациях. В одной как квадрат, в другой как круг. И только синтезирующая функция нашего сознания позволяет связать эти две презентации в репрезентацию цилиндра.
Репрезентация – это когда наше сознание синтезирует эти стороны, причем не только из прошлого, но из будущего (мы представляем как может выглядеть этот стол, если мы посмотрим на него с какой-нибудь еще не опробованной нами перспективы, например снизу, а поскольку наше воображение рисует нам множество вероятных будущих этого стола, то возможные презентации стола образуют горизонт возможных презентаций. Многие специалисты по познанию неоднократно отмечали схожесть концепции горизонта смысла с концепцией фигуры и фона в гештальт-психологии, для простоты мы будем считать далее, что когнитивный механизм фигуры/фона и смысла/горизонта идентичен). Итак, сознание синтезирует множество явлений, презентаций стола в единое пред-ставление о нем. Собственно этот шаг и есть переход от феноменальности к феномену. И уже в этом феномене мы можем обнаружить (хотя для этого необходимы еще шаги) цель нашего познания – понятие стола, как предмета, на котором можно разместить другие предметы. То, что мы только что описали – фактически кантовская схема познания, воспроизведенная Гуссерлем. Что же нового внес Гуссерль в схему Канта?
1. Естественная и феноменологическая установка
Итак, доступ к идеальным сущностям, понятиям лежит через феномены – то, через что пред нами предстают эти вещи. Соответственно, чтобы начать познание мы должны получить доступ к феноменальности. Первейшей проблемой на этом пути становится так называемая естественная установка.
Прежде всего естественная установка означает, что мы вычеркиваем себя со всем нашим когнитивным аппаратом из процесса репрезентации мира. Он для нас существует до и вне нас, мы думаем, что ничего не вносим в процесс репрезентации. Беда естественной установки состоит не столько в том, что через нее невозможно отличить мир реальный, об психотического бреда например или галлюцинаций, но в том, что мы в нашу репрезентацию, сами того не замечая, вносим уже существующие теории, мы мир видим сквозь них, а не сам по себе. Только отказ от естественной установки и неосознаваемых привнесенных теорий дает нам доступ к вещам самим по себе. Но как этого добиться? Нам в этом поможет феноменологическая установка.
2. Феноменологическая установка
Феноменологическая установка работает очень просто. Она просто предполагает при любом утверждении или репрезентации констатировать, каким актом сознания мы фиксируем предметы сознания. Вот передо мной стоит дом, каким актом сознания я его воспринимаю/репрезентирую? Правильно - восприятием. Но когда я пишу эти строки я смотрю на клавиатуру компа, а дом представляю как-то иначе. Как – воображением, воспоминанием? Давая ответы на эти вопросы, вы сможете различать не только, как ваше сознание репрезентирует те или иные вещи, но и каким образом в актуальное восприятие вы вносите некое экзогенное восприятие – например некие непережеванные теории, чужие мнения и предрассудки и т.п.
Связь акта сознания (воображения, например) и объекта сознания (например, дома) Гуссерль назвал интенциональностью и провозгласил законом – отныне сознание всегда интенционально – оно всегда направлено на что-то, какой-то интенциональный объект. А процедуру поиска интенциональностей в своих процессах репрезентаций Гуссерль назвал феноменологической редукцией.
Мне кажется достаточно очевидным, что то, что в гештальт-терапии называется о-сознанием является феноменологической редукцией, т.е. поиском способа, каким наше сознание фиксирует то или иное феноменальное содержание. И в этом есть принципиальное отличие использования феноменологического метода Гуссерля в психотерапии и коучинге. Т.е. отныне методически, чтобы зафиксировать феноменологию (проявлений его аффектов, неврозов, препятствий катексиса) клиента нам самим надо для себя дать отчет, каким способом я эту феноменальность фиксирую, каким актом сознания. Между прочим, передача этого навыка клиенту, освоение им способов фиксации феноменов своего собственного опыта, пусть даже и интроспективного, превращает аффекты в феномены и оказывает целебный эффект или эффект связывания самости, интеграции опыта, но об этом позже.
3. Феноменологическая редукция
Не только классическая философия, но и все современные когнитивные науки говорят нам, что человек входит в мир идеальных сущностей, смыслов и значений через освоение языка. Да, говорит, Гуссерль, но для человеческого опыта важно присвоить себе эти, хранящиеся в языке сущности и смыслы, и феноменологическая редукция позволяет сделать это – наделить пустые значения языка значением собственного опыта. Он называет это исполнением значения или реактивацией смысла. Отсюда еще одним принципиальным моментом феноменологии является постулирование допредикативности смысла.
Гуссерль говорит нам, что поиск того самого смысла репрезентированной вещи или интенционального объекта должен удерживаться в дословесном состоянии. Т.е. мы нашли подлинный смысл вещи, сфокусировались на нем как на феномене до того как назвали его определенным словом и только потом дали ему соответствующую привнесенную экзогенную метку языка.
Именно перед тем как давать феномену словесную метку следует дать ему – феномену - предстать во всей полноте, покрутить его своем сознанием разными боками.
Вот перед вами «стол», но до присвоения этого слова с определенным смыслом вы видите предмет, с которым можно много чего сделать, на нем можно и посидеть, его можно использовать и как дрова. Так вот феномен полностью формируется в этом воздерживании от окончательных номинаций (присвоении имен, меток языка). Для того, чтобы получить феномен этого предмета нам необходимо удерживать в фоне нашего непосредственного восприятия весь горизонт возможных смыслов этого предмета. Поздравляем, искомый феномен найден!
Итак, для этого мы предмет нашего восприятия связали со способом восприятия, занесли ногу к наделению этого феномена значением слова из языка, но так ногу на пол и не поставили. Я думаю, если быть методически корректным, то на этом этапе мы с вами закончили феноменологический анализ вещи. По моему мнению именно на этом этапе заканичавает действовать метод осознавания в гештальт-терапии. Мы синтезировали множество способов восприятия феноменальности клиента в едином синтезированном феномене или системе феноменов, но пока никакими теоретическими понятиями их не назвали. Еще раз подчеркнем, феноменологией это станет, когда вы будете удерживать множество теоретических объяснений феномена и не будете выбирать только одно.
Есть определенные трудности с аппликацией этой схемы на практику психотерапевтов. Потому что одно дело разбирать феноменологию стола с такими актами как восприятие, воображение и воспоминание, а другое говорить про феноменальность клиента и наши актами сознания, в котором она предстает. Однако здесь не стоит расстраиваться. На длительных психодинамических курсах нас этому и учат – фиксировать запрос, телесные проявления клиента, свои чувства относительно его проблем и т.п.
Но нас при этом учат и вовсе не феноменологическим в смысле Гуссерля вещам – различным теориям личности, характерологии и акцентуации. Потом с их помощью нас учат относить клиента к той или иной классификации через определенные признаки (ага, называют это они «феноменологией» клиента). Давайте этот подход, которые был придуман вполне в духе классической метафизической феноменологии, мы не будем называть собственно феноменологическим, потому что, если мы будем его широко применять для нас первичным будем не наша встреча с клиентом, не собственно мы, наш опыт, и не собственно клиент с его опытом, а классификация его.
4. Эйдетическая редукция и интерпретация в психоанализе
На самом деле на предыдущем пункте феноменологический метод не заканчивается. Поскольку мы не должны забывать о цели нашего предприятия, поиска сущности вещи. Как от феномена перейти к вещи самой по себе с ее сущностью? Гуссерль отвечает нам: через метод варьирования. Вот дан нам стол в различных актах сознания (восприятие, воспоминание, воображение), и то, что общего есть в феномене вещи и есть ее суть. Это, например, функция размещения предметов на нем. Этот единственный смысл стола повторяется во всех способах данности и в различных феноменах стола.
Смотрите, что при этом получается. Сущностное единство вещи (стола), а также место этой сущности в ряду других сущностей (например, стула и пр.) с одной стороны задает целостность нашего опыта. Гуссерль говорит, что наше сознание как-то само синтезирует этот единый смысл вещи в разных актах нашего сознания и назвал он этот процесс пассивными синтезами. С другой стороны, мы феноменологически фиксируем, что все акты нашего сознания, собственно, наши, принадлежат нам. Эту принадлежность к Я самих актов сознания Гуссерль назвал трансцендентальной субъективностью. И эта принадлежность к Я наших актов сознания – второй полюс, задающий целостность нашего опыта. Лично для меня именно на этом и заканчивается феноменологическая работа. Она заканчивается интегрированным, целостным опытом, в котором ясны сущности явленных в феноменах вещей. Мне кажется именно этого и добивается психоанализ через метод интерпретации.
Когда клиенту и аналитику (у нас это коучинг) обоим становятся очевидны и ясны феномены клиента – его систематические переживания или поведенческие реакции на события собственной жизни (а значит аффект стал феноменом), аналитик дает интерпретацию проявленного феномена. Т.е. присваивается некий рациональный смысл. В реальности психоаналитики рисуют клиенту некую картину мира его отношений с его «психологическими объектами», т.е. мамой, папой и сиблингом. И тем самым клиент интегрирует зафиксированный феномен в свой опыт. Но на мой взгляд здесь есть два момента, на который стоит обратить внимание.
Первый. Интерпретация хороша, когда она катектирована клиентом и тем самым дает переживаемый инсайт. Но при этом она должна для клиента быть только одним из возможных вариантов интерпретации. Именно его осознание определенной условности смысла его аффекта будет давать ему законченный феномен. И уже его собственная версия интерпретации причин появления его феномена, его концептуализация собственных проявлений, присвоение себе опыта номинации феномена завершает для него интеграцию аффекта в опыт.
Второй. Обратим внимание на то, что через картину психодинамических процессов клиент начинает понимать свои собственные аффекты. Т.е. процессу интеграции опыта предшествует стадия просвещения клиента. Его посвящают в картину мира психодинамических процессов. Часто через выхолощенную версию – т.е. ограниченный набор персонажей его психодинамической жизни, но сами интерпретации психоаналитика вытекают из его рабочей онтологии. Именно этим использование интерпретации в психотерапии отличается от использования интерпретации в коучинге самости.
Коуч для интерпретации использует элементы катектированного мировоззрения клиента, добавляет свои метамодели или метамодели из культуры, внимательно отслеживая катектируемость этих элементов клиентом. Здесь возникает проблема несистемного противоречивого мировоззрения, генерирующего «ложные убеждения» клиента, на что почти никогда не обращают внимание психодинамические психотерапевты. Но именно для клиентов коучинга самости, т.е. для руководителей и управленцев работа с мировоззрениями и картинами мира является критической, потому что именно через них он воздействует на подчиненных и включает их в им самим катектированный процесс совместной деятельности (более подробно об этой работе см. здесь).
Поэтому для коучинга самости лучшего всего подходят специалисты, разбирающиеся в процессах катексиса с одной стороны, а с другой специалисты, умеющие системно работать с мировоззрениями и картинами мира, т.е. философы.
Интеграция опыта клиента через порождение интерпретаций в интегрированном опыте коуча
А теперь давайте накидаем простенькую модель того, как по-моему феноменологически работает коучинг самости.
К нам приходит клиент со своим запросом. Даже если он приходит за советом (за каунселингом), за функцией контроля («отдай мне свою волю, коуч» или «замести мне мою слабую волю»), координатора и т.п. За всем этим как правило стоит некий его аффект. Наличие этого аффекта я просто постулировал, но из моего опыта получается, что никакой разговор ни о каком деле не будет осмысленным, если он не заряжен для клиента какой-то энергией (т.е. катектирован). И на этом вот катексисе, если он есть, можно решить любую проблему. А если его нет, его отсутствие и становится проблемой, которую должен решать коуч (а в этом случае клиенты либо банально не выполняют свои же решения относительно себя, которые они выработали во время классического коучинга, либо жалуются на отсутствие энергии).
Парадокс состоит в том, что, если судить по моему опыту, получается, что, если цель клиента или его запрос катектированы, то к коучу такие люди обычно не обращаются, они просто действуют, обратившись за разовыми консультациями. Обращаются к коучу они тогда, когда их план действий, их намерения, их цели не катектированы, не заряжены внутренней энергией. В силу каких-то неясных для клиента причин произошло декатектирование его целей и намерений и за возвратом катексиса (энергии) он к коучу и пришел.
Но, поскольку эта энергия, должна где-то находить выход, то в жизни клиента появляются аффекты, выраженные во внезапно нахлынывающих эмоциях (страхах, панических атаках), импульсивных действиях, отчаянии, а чаще всего просто создается ощущение истощения энергии. Типичным признаком такого замыкания энергии является ощущение неподлинности существования, непринадлежности тех или иных интересов и желаний, ценностей и намерений себе, короче несвязность и слабость самости, ощущение, что не ты контролируешь собственную жизнь, и чувства, мысли и эмоции принадлежат не тебе, целые части, элементы самости не одухотворены, не живут, а как бы парализованы, находятся под постоянной анастезией. Короче, в нашем распоряжении появляется аффект.
Тогда следующий шаг, согласно феноменологическому методу состоит, во-первых, в осознании аффекта, выяснении способа данности его сознанию. Конечно, аффект потому и является аффектом, что он не осознается, поэтому возвращение к осознанию аффекта означает превращение его в феномен сознания клиента. Через сознание коуча и диалог с клиентом коуч помогает связать проявляемый аффект со способами его не/переживания клиентом.
Однако, как правило стиль существования, стиль индивидуального переживания клиентом себя самого от осознания одного конкретного аффекта не изменится. Нужна систематическая работа, в которой как клиенту, так и коучу станет очевидна некая система его самости, катектированное движение и развитие его самости по различным составным частям его личности: интеллектуальным, духовным, физическим, психическим и т.д.
Понятно, что связывать это все должна Я-концепция (то же катектированная, в данном случае это принятие себя, наделение самого себя для себя некоей привлекательностью, принятие себя и любовь к себе), как рефлексия и представление человеком самого себя. В этом пункте чрезвычайно важна способность коуча генерировать смысл происходящего с клиентом. Смысл, катектированный как для клиента, так и для коуча. Через этот смысл, феноменальность, которая достигается в процессе осознания аффектов, преобразуется в феномен. Принципиально важно здесь собственно не сам смысл, заложенный в интерпретацию (а генерирование смысла происходящего с клиетом коучем и есть интерпретация), но возможный горизонт смыслов, их вариативность. За счет этого достигается феноменологическая целостность (то есть допредикативная в языке Гуссерля целостность) опыта клиента. Откуда следует возможность клиента уже самостоятельно выбирать законченные варианты смысла для своих аффектов.
За счет чего все это может происходить? За счет феноменологического метода коуча.
Когда в кабинет к нему заходит клиент и начинает что-то рассказывать, коуч реагирует на клиента своим собственным опытом, опытом, который может быть по-разному осознан, с разной глубиной, по-разному концептуализирован и осознан им. Чем шире феноменологический опыт коуча относительно самого себя, а также чем большим количеством вариантов картин мира оперирует коуч, чем больше эмпатически понимает и принимает различные философские и мировоззренческие взгляды различных людей, тем большую вариативность и глубину интерпретаций он сможет генерировать.
Реакция коуча (в основном конечно в фокусе находится его сфера переживаний), дает ему различную феноменальность клиента. Самое главное для него понять, эти реакции – это его собственные, встреченные ранее в опыте переживания, или нечто, появившееся при непосредственном контакте с клиентом.
Если первое, то он может либо свой опыт преподнести клиенту (но это зависит от ситуации), либо оставить при себе.
Если второе, то коуч вместе с клиентом (вернее выступая фасилитатором их взаимодействия), в том же порядке проделывает свою феноменологическую работу, только согласовывая свои выводы и встречающиеся феномены с клиентом, поскольку в первую очередь они работают над опытом клиента. Здесь впору вспомнить о теме интерсубъективности, о теории поля, о том, как одни и те же феномены появляются в общем для нескольких человек пространстве и как они становятся предметом оперирования как для каждого индивида в частности, так и для группы в целом, но так мы слишком далеко уйдем. Но отметим, что именно общность переживаемого феномена коуча и его клиента дает нам возможность говорить о катексисе организации и той роли, которую коучинг самости руководителя играет для его организации.
Катексис организации
В этой статье я бы не хотел рассуждать на темы о природе организационного катексиса, о его формах, замыканиях, препятствиях и методах освобождения. Я бы хотел пока зафиксировать очень простую схему феноменологической работы (коучинга самости) в организации.
Раз существуют единые феномены, которые катектируются (переживаются, наделяются эмоциональным значением) для нескольких людей, значит через них можно работать с организационным катезисом. Зачем работать? Да чтобы в организации все цвело и пахло, чтобы она была живая, яркая, активная, сексуальная в конце концов. Давала энергию всем ее членам, всем ее стейкхолдерам, клиентам в первую очередь.
У нас есть достаточно много концепций, описывающих природу организационного катексиса и форм работы с ним, но оставим их разбор для следующих статей. А пока остановимся собственно на феноменологическом методе работы с катексисом организации.
Феноменологические события организации
С чего начинается феноменология организации? Да вот со встречи ее клиента и обслуживающего его персонала, или со встречи посетителя и офиса компании. В зависимости от того, кто вы – инвестор, устраивающийся на работу кандидат, партнер и т.п. вы по-разному будете воспринимать и переживать встречу с организацией. С этой встречи начинается вас собственный феноменологический опыт организации. Давайте эту встречу мы и будем называть феноменологическими событиями организации. Если вы преуспели в феноменологическом осознании собственного опыта, то те феномены, которые будут появляться у вас во время встречи с организацией будут вам давать много информации о ней самой, о ее катексисе. Об этом секрете знают почти все консультанты по управлению, которые используют свою внутреннюю феноменологию для первичной диагностики организации.
Что же касается «мест встречи» с феноменами организации для тех, кто является ее членами, то по моему мнению наиболее острые и яркие организационные феномены выплывают во время разного рода совещаний. Более того мой собственный опыт работы с различными группами менеджеров в формате организационного коучинга или стратегических сессий позволяет утверждать, что, если вы во время таких встреч не поднимете аффект к границам осознания, который разделяют участники сессии, вряд ли вы успешно пройдетесь по программе вашей встречи.
Ролевая структура феноменологического опыта организации
Если сфокусироваться на ролевой структуре, которая позволяет организационному феномену проявиться, особенно перед взором компетентного коуча, то я бы выделил 5 ключевых ролей, необходимых для того, чтобы феноменологическое событие организации случилось:
1. Коуча, как индикатора происходящих психодинамических событий в группе, как человека, который фиксирует происходящее через свои способы осознания опыта: через эмоции, восприятие, ассоциации и т.д.
2. Клиента, как того, кто хочет разобраться в феноменологии, того, кто в конечном итоге будет пользоваться результатами коучинга самости в группе, того, что сам чувствует происходящие психодинамические события. Обычно это руководитель группы, непосредственный заказчик феноменологического события.
3. Агента, автора психодинамической фигуры. Т.е. конкретного человека, который каким-то своим способом вбрасывает в группу какую-то эмоционально заряженную (катектированную) для нее тему – жестом, мимикой, словами, просто демонстрируемым поведением и т.д.
4. Агентов усиления фигуры через присоединение – людей, которые накладывают на вбрасываемую фигуру свои впечатления, настроения и смыслы, присоединяясь к катексису автора психодинамической фигуры.
5. Агентов усиления фигуры через фон – люде, которые наоборот усиливают фигуру через ее отрицание, акцентацию внимание на другом (чем-то абсолютно некатектированном для группы). Часто их роль недооценивается, но ведь именно они могут усилить фигуру тотальным декатектированием фона или фактически устранить ее, утрированно катектируя фон.
Эта ролевая структура достаточна для анализа организационного катексиса и определения причин декатирования тех или иных процессов. Отмечу лишь, что по моему собственному опыту исключительно важным являются собственно роли первого лица и коуча, без которых процесс организационной феноменологии просто не запускается.
В чем же тогда состоит задача коучинга самости? На данном этапе своего развития я могу пока строго сказать про первую часть работы. Коучинг самости развивает феноменологические способности клиента, первого лица. Чтобы не только феноменологически фиксировать что-то в группе, но и уметь управлять психодинамическими процессами. Находясь в них, занимать управленческую позицию, быть актором психодинамических процессов. Чтобы делать это управленцу следует самому иметь мощную, сильную самость: самому уметь разбираться в своих реакциях на происходящее (интроспекция), уметь понимать происходящее с другими (эмпатия), фиксировать интерсубъективный контекст происходящего – отделять свой катексис, катексис каждого отдельного человека в команде и общий катексис (будем называть его интерсубъективным), наделять все это адекватным катектированным смыслом (интерпретацией) в коммуникации с другими, а также, наконец, обладать определенным арсеналом действий, которые позволят трансформировать эту ситуацию на разных уровнях организации (формальном, неформальном, технологическом и т.п.) в соответствии со своими целями. При этом согласимся, что такой руководитель должен обладать гораздо более мощной самостью, чем рядовые сотрудники организации. Потому что именно через самости подчиненных и шире – стейкхолдеров – организации действует его самость, его целенаправленная деятельность.
Я предлагаю в дальнейшем считать это моделью психодинамических компетенций руководителя с высоким уровнем эмоционального интеллекта.
Итак, первый способ работать с катексисом организации – через психодинамическую компетентность и самость первого лица.
На втором этапе коуч самости должен уметь проделывать то, что описано выше как компетенции руководителя, самостоятельно с участниками феноменологической ситуации организации. Трудность здесь состоит в эффективной организации этого процесса, в первую очередь в определение своей позиции для организационных интервенций, позиции клиента всего процесса и для организации взаимодействия ее участников в целостной деятельности.
Клиническая парадигма психотерапии и феноменологическая парадигма коучинга
Меня часто спрашивают, чем отличается мой коучинг самости от психотерапии. Я отвечаю: целями (если хотите, рамочной целью коучинга самости является апшифтинг) и инструментарием. Но благодаря материалу выше мы можем очень четко объяснить эту разницу.
Психотерапия действует в рамках клинической парадигмы. Т.е. она воспринимает феноменологию клиента как симптоматику его психодинамических патологий. Отвлекаясь от собственного опыта терапевта и связывая феноменологические проявления клиента с диагностическими таблицами.
Коучинг самости связывает феномены клиента с усилением его самости не для излечения клиента от патологий катексиса, а для управления катексисом в межчеловеческом пространства. Сначала пространстве взаимоотношений коуча и клиента, затем на уровне взаимодействия клиента со стейкхолдерами запускаемой им деятельности.
Поэтому для коучинга самости, во-первых, исключительно важен организационный контекст функционирования самости клиента, а, во-вторых, он не может обходится без эффективной работы с интерсубъективными картинами мира, философиями и мировоззрениями.
